– Истину глаголешь, дружище, – был вынужден согласиться с компаньоном Самсон и чувствовалась в его словах безутешная скорбь.

Едва поспевая за Самуилом, бережно несущим на руках Руфь, колоритная троица каким-то чудом добралась до окраины города, куда яростные уличные бои ещё не докатились.

– А шо такое там происходит? – спрашивали беглецов обеспокоенные горожане, привычно подыскивая под ногами камни поувесистее.

На поросшем высокой травой холме беглецы остановились, дабы перевести дух. Понятное дело, что Самуил бежал бы себе и дальше, но Самсон с Исааком были не железные, вернее, не глиняные. Стараясь справиться с бешено рвущимся из горла дыханием, иудеи с интересом наблюдали за разгорающимся заревом невероятного по своей силе и масштабам пожарища.

В тот трагический для всей истории древнего Израиля день погиб славный город Фимнаф. Сгорел в огне всенародного восстания, утонув во всплеске праведного иудейского гнева. С тех самых пор и началась знаменитая борьба израильтян с любыми захватчиками за свою независимость.

Ну а что касается самого Самсона, то с новой силой пошла с того самого момента по городам и весям молва не просто о знаменитом герое, а о великом освободителе Израиля, борце за права всех обездоленных евреев, грозе ксенофобов угнетателей и ночном кошмаре подлых филистимлян. Вот так вот нежданно-негаданно стал Самсон всенародным освободителем и первым иудейским пламенным революционером, хотя такого слова тогда ещё и не знали.

Глава 17

Как Самсон таки зажигал не по-детски

– А хотите, маленькую притчу расскажу? – неожиданно предложил Самуил, когда светлая полоса на горизонте стала заметно увеличиваться в размерах.

Уставшие путники удивлённо посмотрели на глиняное чудовище. Вид у всех был такой, словно с ними только что заговорил старый трухлявый пень у дороги. Воспринимать Голема всерьёз никто пока что решительно не желал.

Поддерживающий пришедшую в себя Руфь Самсон, зевнул и благосклонно разрешил:

– А валяй.

– Значит так… – начал приободрившийся Самуил. – Сватают одному иудею хромую девицу. Решил он посоветоваться с женатым приятелем на этот счёт и спрашивает его «Хаим, скажи-ка таки зачем мне жениться на хромой девушке? Что ты думаешь за это, а?». Хаим, помолчав немного, отвечает «Ну вот женишься ты вдруг на стройной красивой чернобровой иудейке и шо потом? Ну вот пойдёт она к колодцу утром за водой споткнётся о камень и вдруг упадёт и сломает себе ногу. Позовёшь ты знахаря, начнёшь платить ему за услуги, за мази, за приговоры и за целебные отвары. Сплошные неучтённые расходы. А тут у тебя всё уже сразу готовое!

– Вот так история, – расхохотался Самсон, да так что перебудил всех окрестных собак тут же разразившихся заливистым брехливым лаем.

– Дурная история, – проворчал Исаак, – фиг ты что сэкономишь женившись на хромой девке. Она ещё и злобная наверняка будет из-за своей хромоты этой. Пилить тебя начнёт день и ночь по самым мелким причинам.

– Ну раз не нравятся вам мои истории, так и не буду их больше рассказывать, – обиделся Голем, нехорошо поглядывая на дерзкого Исаака.

– Впереди город, – устало пробормотала несчастная Руфь, в одночасье лишившаяся не только родного крова, но и богатых родителей вместе с приданым.

– И впрямь город, – согласился Самсон и, украдкой вырвав из волшебной бороды волосок, приобрёл себе «взгляд молодого орла, обозревающего с большой высоты грешную землю».

Зрение тут же значительно улучшилось и иудейский герой даже смог прочесть название неизвестного города, выцарапанное на далёком придорожном указателе.

– Газа.

– Как-как? – оживился Исаак. – Коза?

– Газа!!! – терпеливо повторил Самсон.

– Ну и название чтоб мне на месте провалиться, – махнул рукой Исаак и следующие несколько километром они брели в абсолютном молчании.

Уже полностью рассвело, когда уставшие путники, наконец, достигли того самого дорожного указателя, который смог легко рассмотреть издалека улучшивший своё зрение магическим образом Самсон.

– И в самом деле, Газа, – прочёл невероятно изумлённый странным названием Исаак. – Кажется мне, что это не иудейский город.

– Верно, – кивнула Руфь, – в Газе проживает много филистимлян, намного больше, чем в иных городах.

– Ну, тогда я тудой лучше не пойду, – решительно заявил Исаак, презрительно посмотрев на указатель. – По горло я уже сыт этими филистимлянами.

– Это твоё личное дело, – улыбнулся Самсон, – ну а я непременно загляну в этот милый городишко. Моей прекрасной невесте требуется отдых, да и я сам слегка намаялся, так что как следует расслабиться не повредит. Давай, Изя, шекели.

– Какие такие шекели?

– Мою долю из общака… или как там она у нас называется…

– Но таки зачем?

– Зачем? Но ведь я иду в город! А заходить в богатый город не имея гроша за душой чистое безумие. Потребуется снять жилище, перекусить, приобрести сувениры.

– Сувениры? – не на шутку испугался Исаак.

– Самуил!

– Всё понял.

– Эй! Эй! Только без рук… убери грабли я кому сказал… ты… земляная дубина… отпусти… рукав оторвёшь, скоти-и-и-и-на… Ах, так! Знай же, что я вычту деньги на свою новую одежду из твоего пая… Отпу… сти… гад… придушишь же…

Короче, мешочек с золотом благополучно перекочевал на пояс Самсона и всецело довольный собой иудейский герой со свитой направился к гостеприимно распахнутым воротам Газы.

– Иудеев велено не пропускать, – так не очень дружелюбно встретили путников высокие статные стражи, скрестив длинные копья.

Стражи выглядели забавно, словно братья близнецы, во всяком случае волнистые заплетённые в косички бороды делали их похожими.

– А я не иудей, я грек, – нагло соврал Самсон. – Моя родина остров… м… м… Крит.

– Пейсатый грек? Э нет, так не бывает.

– Ещё как бывает…

– А ну докажи?

– Да запросто! – и Самсон сунул солдатам новенькую золотую монету.

– М-да, – почесывая бороды, дружно констатировали стражи. – Действительно грек с острова Крит. Передавай от нас при случае привет Минотавру.

И герой беспрепятственно прошёл через ворота. Прекрасную Руфь пропустили без всяких проволочек, а вот с Самуилом и Исааком вышла непредвиденная задержка.

– Вот этот точно иудей, – сказал один из стражников, тыча копьём в красного как рак толстяка, который всё таки решил пойти в Газу, дабы воспрепятствовать Самсону просадить на глупости все накопленные нелёгким трудом шекели.

– А ведь точно! – подхватил второй стражник. – Ну, а второй, который темнокожий наверняка кушит.

– А что кушитам тоже запрещено посещать ваш гостеприимный город? – удивился Самсон, обнимая уже не держащуюся от усталости на ногах Руфь.

– Гм… – несколько смешались стражи. – Надо бы нам пойти спросить у начальства…

Самсон всё понял без дополнительных намёков, передав служивым очередную блестящую жёлтую монету. При этом Исаака чуть удар не хватил.

– Кушит, проходи, – кивнули стражи и Голем гордо прошествовал мимо трясущегося от злости Изи.

– А этот толстый иудей кажется забавный малый, – пробасил один из служивых. – Как думаешь, брат, пропустим его?

– А пусть что-нибудь смешное ещё расскажет, тогда и пропустим, – подхватил второй.

Исаак сделался радикально пунцовым.

– Давайте лучше я расскажу, – вмешался Самуил. – Слушайте сюда… сложная арифметическая задача. У Абрама было шесть яблок, у Хабибу ни одного. Абрам дал Хабибу одно яблоко. Вопрос: когда Хабибу должен вернуть Абраму два яблока?

Стражи Газы буквально покатились со смеху.

Так горемычные беглецы попали в знаменитый филистимлянский город.

Как только Самсон очутился в шумной уличной толпе, то сразу же развёл буйную деятельность. Решительно игнорируя припадочные вопли Исаака, знаменитый герой снял для заснувшей у него на руках Руфи дорогие покои с нормальной кроватью и, приказав Самуилу сторожить сладкий сон девушки, направился на местный рынок, сообщив слегка поседевшему Изе, что хочет приобрести роскошный паланкин и двух рабов носильщиков.